Александр Андраникян. Режиссер.
August 15, 2015
Режиссер рекламы и кино Александр Андраникян, постоянно работающий в Нью-Йорке, ненадолго приехал в Москву, где мы его и настигли, чтобы расспросить о вечно больных вопросах разницы в менталитете и «пропасти» между Россией и США. Он поделился с нами частичкой непосредственности и того дзен-спокойствия, которое присуще людям, проживающим за границами постсоветского пространства, а также тем, что он снял в своем первом большом кино под названием «Весь этот джем», которое вскоре можно будет увидеть.
Вы, как человек, давно работающий в профессии, какой видите эволюцию в российской и в американской индустрии рекламы? Как все поменялось к сегодняшнему моменту? Каков безусловный прогресс и каковы моменты, которые не меняются?
Безусловно, большой прогресс есть. В России реклама бурно началась в 90-е годы – время, когда мы все начали в ней работать. И этот бум развивался в совершенно параллельной от Запада вселенной. Мне кажется, что в этой индустрии все различие между прошлым и нынешним, между Россией и США сводится к формату телевизионной рекламы как таковому. Когда-то ТВ-реклама в России быстро подхватила тенденции Запада. Западные агентства прочно расположились на российском рынке и начали диктовать свои правила и видение. Российская реклама быстро сравнялась с тем, что делалось по всему миру. Но глобальная разница в том, что сейчас на Западе происходит некое снижение количества ТВ-рекламы и основной поток идет в интернет. В России по инерции больший объем все еще принадлежит телевизионной рекламе, и заказчики все еще ориентируются на нее в большей мере.
Вы проживаете в Нью-Йорке и работаете, так сказать, на две страны. Но где вы все-таки работаете преимущественно и почему?
Знаете, год на год не приходится. Бывает, что я несколько лет подряд не приезжаю в Россию вообще, а бывает, что в течение года я снимаю только в России. Это зависит от объёма заказов и колебания рынков там и здесь. Но в Штатах у меня больше заказов на анимационную рекламу, а в России – на игровую. 5-6 лет назад в Нью-Йорке закрылось очень много крупных агентств, так как все они ушли в «бутиковую» историю. Из-за этого потерялось много заказов. Так что очень многое в нашей работе зависит от общей экономической ситуации и каких-то временных веяний рынка.
Почему в Штатах у вас больше анимационных историй, а в России - игровых?
Потому что исторически сложились так, что у меня тесные связи с анимационными студиями в Нью-Йорке. Компания, с которой я сотрудничаю, плотно занимается исключительно анимационной рекламой. Соответственно, был большой объем работы, которую нужно было исполнять и продюсировать. А здесь я заметил, что вообще меньше анимационной рекламы. Это следствие концептуальных решений агентств, поэтому получается, что в России больше игровой рекламы в принципе.
Мы все наслышаны о глобальной разнице в подходах к съемке в Америке и в России. Насколько различны подходы в профессии с точки зрения обучения и с точки зрения практики?
Разница, конечно, есть. Нельзя сказать, что где-то лучше, а где-то хуже, просто подходы разные. Это очень зависит от менталитета.
Какую роль в этом играет менталитет?
Когда приезжаешь снимать, например, в Португалию, то там все члены съемочной группы двигаются очень неторопливо, в жаркий полдень это еще медленнее происходит. Культура, обычаи, география очень влияют на подход в работе. Но сейчас границы стираются, очень много профессионалов перетекает из одной страны в другую. Идет непрерывный процесс обмена опытом. Все становится более унифицированным.
То есть той «пропасти», о которой часто говорят, вовсе нет?
Пропасти никакой нет. Есть нюансы в кинопроизводстве, которые отличаются. Но это больше происходит не в творческом, а в административном порядке. В организаторском процессе между Россией и США огромная разница. Там, например, существуют профсоюзы, здесь же они только номинально имеют значение. Это не значит, что профсоюзы – хорошо, они иногда и мешают работать кинематографистам. В любом случае, очень сильно разнится организаторский процесс, но ни в коем случае не творчество.
Также много говорится об огромной конкуренции в индустрии в США. Вы как-то чувствуете это на себе?
Я думаю, что конкуренция в принципе стала глобальной. Та конкуренция, что есть в США, существует и в России, потому что российским режиссерам приходится конкурировать с западными режиссерами и наоборот (когда речь идет о российском рынке). Жесткая ли конкуренция? Да, она жесткая во всех областях рекламного бизнеса. И это происходит от того, что в США стекается больше творческих сил со всего мира – только в этом различие.
Вы говорите, границы стираются. Насколько в творческих индустриях США на карьеру влияет географическое происхождение человека и его национальная принадлежность, может наблюдали какое-то предвзятое отношение… Или важны опыт, шоурил?
Я считаю, если это где-то и играет роль, то в каких-то уж очень ретроградских странах. На американском рынке национальность никогда не играла роль в выборе творческого человека. Но вопрос не в национальности, а в знании языка. Россиян не смущают англоязычные режиссеры, но пригласить в США на проект российского режиссера, который не в полной мере владеет языком, для них не представляется возможным – будет барьер в работе. И если человек владеет языком, то остается только вопрос его шоурила и профессионализма.
За время пребывания в США, с кем вам удалось поработать из знаковых людей американской индустрии?
Не люблю бравировать именами, но мне повезло сделать работу для известного американского рэп-исполнителя Slick Rick. Это была забавная история. Мы делали анимационный видеоклип, а анимационным его решили делать потому, что Slick Rick на тот момент сидел в тюрьме и сниматься не мог. Было принято решение его рисовать.
То есть человек может сидеть в тюрьме и спокойно делать клип?
Конечно, это нормальная практика в Америке. Человек может сидеть в тюрьме, но ничто не мешает ему творить (смеется). Его лейбл, очень известный в Америке, решил выпустить клип. Так вот мы сделали клип даже без возможности пересечься с самим артистом.
Еще я делал работу для кампании антиспид с американской рок-певицей Melissa Etheridge – тоже достаточно известный человек. Снимал я это в формате видеоклипа и так называемого public service announcement – это комбинация съемки и игровой части для телевидения. В общем, я не только рекламу снимаю, работаю и с музыкантами и в кино.
Вы несколько лет назад сняли короткометражный фильм, участвовавший в «Каннах».
Да, это картина «October Haze», посвященная 11 сентября. Она была снята в Нью-Йорке в 2009 году. Меня заинтересовал сценарий одного Канадского сценариста. Она действительно участвовала в «Каннском фестивале» в категории “Short film corner”, и в Нью-Йоркском фестивале. Это драма на тематику, которая была мне близка. Я и моя семья находились в это время там. У нас в той трагедии погибла подруга – девушка из России, которая совершенно недавно переехала в Нью-Йорк и нашла работу в «близнецах». Это личная трагедия, которая важна для меня, поэтому я решил сделать такой фильм.
Давайте поговорим о том, как часто вы работаете с молодежью? Или больше предпочитаете с профессионалами старого эшелона?
Смотря о какой профессии идет речь.
Допустим, оператор или второй режиссер.
Я, безусловно, люблю работать с молодежью. Как же не любить? (смеется) Творческие профессии вообще не подразумевают ни возраст, ни образование. Что человек способен показать, на этом я и базируюсь. Но если говорить о втором режиссере – то тут все-таки нужен человек с большим опытом, так как это одно из важнейших звеньев, особенно в кинопроизводстве. Но молодые они или нет – тоже не важно, если человек большой профессионал. По поводу операторов – так сложилось, что в России и за ее пределами я всегда работал с уже известными операторами. Ведь это очень важно – сложившийся тандем между режиссером и оператором. Но, опять-таки, оператор тоже может быть совершенно молодым, главное - взаимопонимание!
Если говорить о молодых режиссерах, приходящих в индустрию сегодня - у них очень серьезные и конкурентоспособные работы. Видите ли вы конкуренцию между поколениями, конкуренцию для себя лично?
Знаете, даже не думается об этом! (смеется) Рассматривать конкурентов – это значит уделять этому время, что-то там искать, интересоваться. У меня, слава богу, нет времени смотреть, кто лучше снимает, кто хуже. Всегда в бизнесе появляются новые люди, это закономерно. Меня может заинтересовать неожиданное появление какой-то работы, чтобы я полез потом смотреть, кто это сделал.
А были такие случаи, что вас очень заинтересовала работа, и вы полезли смотреть, кто это сделал?
Нет (смеется), не могу так навскидку сказать.
Работая с молодежью, видите ли вы разницу в образовании? Сейчас появляются модернизированные школы с совершенно иным подходом, так сказать «западного образца», позволяющие быстро трудоустроиться на рынке, а классическое образование, мол, уже не то. Что вы об этом думаете?
Технологии вносят много поправок во все учебные заведения, в любом случае. Профессия режиссера уже давно доказала, что в нее приходят люди и из иных областей. Не важно, где он учился, потому что режиссеру нужно учиться постоянно. Учиться и базово, и академически, и по «западным» технологиям. Это можно делать бесконечно – подходы к работе и технологии быстро меняются. Если человек получил классическое базовое образование в российском вузе, все остальное зависит от его индивидуальности и таланта. Он может взять эти академические базовые знания и трансформировать в современном производстве. Я не знаю, как сейчас обучают в российских вузах. Действительно, была определенная «школа» и система. На Западе учат несколько по-другому – больше производственного опыта, больше экспериментов. Но опять скажу – в нашей профессии, чем больше образований получает человек, тем лучше. Если он получил российское образование, то он может спокойно получить и американское. Но и в США есть разные школы – более консервативные, и те, которые позволяют максимально самовыражаться. Я не считаю, что какая-то из них лучше другой.
Что вы сами закончили?
Высшие режиссерские курсы при Госкино в СССР.
Сразу после школы в 17 лет я уже работал мультипликатором на студии, потом учился на художника, затем проходил спец. курсы при студии «Союзмультфильм» как аниматор, и уже на курсы при Госкино я пришел с шестилетним багажом опыта на киностудии.
Расскажите о полнометражной картине, которую вы сейчас закончили. Чье это производство – американское или российское?
Нет, это российская картина с американскими и российскими киноактерами. Это лирическая комедия, действие которой происходит в России, называется «Весь этот джем». Закончили буквально месяц назад. Из известных российских киноактеров – Светлана Ходченкова, Леонид Куравлев. Главная героиня – дебютантка. Главную мужскую роль сыграл Мартин Дингл-Уолл (Martin Dingle-Wall), роль второго плана – Крис Оуэн (Chris Owen), известный по «Американскому пирогу». Картина сделана исключительно для российского рынка, в ней рассказывается о столкновении двух культур. Вся несуразица, которая возникает вокруг американской звезды в глухой российской деревне – на ней, собственно, построен весь сюжет.
В чем существенный плюс человека, живущего и работающего в США, снимать полный метр в России?
Безусловно, плюсы в том, что я перенес в работу над фильмом организаторский и продюсерский опыт. И его важно перенимать. Процесс прошел почти безболезненно, хотя полностью гладко кинопроект быть не может априори. Я снимал в разных странах, и этот опыт очень многое привносит в любой проект.
Что определяет ваш образ мышления как режиссера?
Больше всего - постоянное желание творить в любой форме. Даже маленькая реклама заключает в себе возможность для режиссера высказаться в стиле и в подаче. Если говорить о написании сценария – это то, что накапливается в течении жизни и побуждает рассказывать истории, которые начинают волновать. Это желание постоянно быть в движении. Это любовь к самому процессу и поиск новых стилей и «языка» для самого себя. После каждого проекта ты оглядываешься и понимаешь, что в следующий раз сделаешь иначе.
Занимаетесь ли вы каким-то другим творчеством вне профессии, или все силы уходят в режиссуру?
Сейчас не занимаюсь. Но если взять в расчет то, что я пишу сценарии – это совсем другая работа, это отдельное творчество, которое занимает много времени. Я постоянно набрасываю идеи, которые могут воплотиться в сюжет. Конечно, рисую раскадровки, но все это, так или иначе, упирается в режиссуру. Она столько всего вмещает в себя, что на хобби не остается времени.
Когда к режиссеру приходит настоящий успех?
Даже великие режиссеры, которые могут сказать себе это, не говорят этого. С каждым успехом приходит некое разочарование. Полного успеха не бывает в принципе. Если есть восторженные отзывы, обязательно найдутся критические мнения. Для меня успех – сюрреалистическое понятие. Но если говорить совершенно объективно, то успех – это когда режиссер постоянно занят. Но и это можно подвергнуть сомнению. Например, режиссер признан абсолютным гением в области съемки автомобилей, может не вылезать круглый год со съемочных площадок, а сам он не считает себя успешным, потому что он не снимает, скажем, кино. Каждый раз твой успех будет тестироваться. Абсолютный успех в нашей профессии, скорее, останавливает, а останавливаться нельзя.
Какие топ-3 места в Нью-Йорке самые кинематографичные на ваш режиссерский взгляд?
В Нью-Йорке я люблю место, которое называется Columbus Сircle. Там снималось немало голливудских фильмов. Это место мне импонирует, сам не знаю почему, оно интересно по образу. Bryant Park – очень кинематографичная локация. Fort Tryon Park – там есть средневековый замок, прямо рядом с городом. В Нью-Йорке вообще можно снимать везде, куда камеру не направишь – везде все интересно. Там определенное состояние воздуха, потому что рядом океан. Прозрачность воздуха позволяет создавать совершенно иную картинку. Архитектурная эклектика и образ города сами по себе очень кинематографичны.
Какие три вещи, по мнению Александра Андраникяна, человек должен сделать в жизни?
Любой человек должен обеспечить счастливую жизнь своих родителей, найти то, что делает его счастливым и осчастливить другого человека!
август, 2015
фотографии Алексея Горшкова, а также из личного архива Александра Андраникяна.
